 История дунькиной рощи
На плане города Барнаула 1894 г. (автор чертежник Е. Еремин), с которым нам удалось поработать в Алтайском государственном краеведческом музее, впервые появляется «Городская роща» («Дунькина»).
Место на карте – Сосново-березовая роща (длиной 250 сажень – 534 м и шириной 147 сажень - 314 м) показана на северной окраине города, с востока ее огибает «трактовая дорога в Москву и Санкт-Петербург». Роща смотрится монолитным массивом, постройки на ее территории отсутствуют.
Ранние чертежи
На плане города Барнаула второй половины 1890-х годов (это наиболее ранний чертеж из всех известных типографских планов города) мы можем заметить, что город расширился на север и северо-запад, а Городская роща уже с трех сторон (кроме северной) окружена новыми кварталами города.
Северной окраиной города является теперь девятая Алтайская улица (Молодежная), которая (согласно докладу «О санитарном состоянии г. Барнаула» А.П. Велижанина, сделанному 17 сентября 1917 г. в г. Томске на первом съезде врачей Томской губернии) «располагается на песках и жители в сухое время летом дышат пылью. Оголенные пески окружают город и на северо-западе».
 «Лескопыльск»
Значительная часть улиц на окраине тонула в песке, который образовывал настоящие дюны. Нередкими были и песчаные бури. Велижанин в своем докладе отмечает, что «воздух в северной части города утром и вечером очень пылен от прогоняемого по улицам городского общественного стада». В газетных фельетонах этого времени Барнаул называют не иначе как «Пескопыльск».
В 1925-26 гг. была сделана попытка укрепить пески путем высаживания кустарников, которая не принесла желаемых результатов.
Зеленый остров среди песков
В конце XIX века Городская роща являлась зеленым оазисом северной части Барнаула. В 1928 г. алтайский поэт и журналист П. Казанский пишет: «…долина Барнаулки окаймлена с обеих сторон барханными песками, закрепленными растущим по ним бором. С правой, южной стороны, на «горе» за чертой города бор сохранился, и пески остаются закрепленными им; но с левой, северной стороны долины, бор давно сведен во всю ширину полосы песков, от него уцелел только один небольшой участок, так называемая «Дунькина роща», но и та постепенно сохнет и близится к гибели».
Городские легенды
О происхождении названия «Дунькина роща» существует несколько преданий. Первое из них рассказывает, что в XIX веке к южной части рощи примыкали казармы барнаульского военного гарнизона. Недалеко от казарм вдовушка Дунька открыла винный магазин. Солдаты распивали вино в тени деревьев рощи. Так и установилось: «пойдем к Дуньке, в Дунькину рощу». А вдовушка повесилась от неразделенной любви.
Вторая история связана с девушкой Дуней, которая «таскалась с солдатами, наделила их худой болезнью, вот они и свели с ней счеты в этой роще». По другой версии – эта девица там, на сосне, сама повесилась.
Третью историю рассказала старожил города Ефимия Венедиктовна Мухина (подшефный ветеран нашего класса). Эта история о Дуньке – поповой дочери, которая хотела стать комсомолкой, а отец не разрешал. От отчаяния девушка и повесилась в роще.
Так или иначе, а название «Дунькина роща» закрепилось в народе. Это название стало и официальным.
 Приговор
Удивительно красивое и чистое место – сосновая городская роща, окруженная песками со всех сторон, которая уцелела даже во время катастрофического пожара 2 мая 1917 года, была уничтожена жителями города достаточно быстро.
В середине 80-х гг. XIX века по инициативе председателя барнаульского комитета общества Красного креста Юлии Августовны Пранг на северной окраине города за городской рощей был куплен дом с усадьбой и переоборудован под больницу. Каменное здание больницы было построено в 1907 г. На фотографии можно заметить, что в окрестностях больницы почти все сосны уже вырублены.
В 1931 г. властями города предпринимались попытки сохранить рощу. На президиуме Горсовета говорили: «…красота, только надо огородить». Впрочем, тут же выяснилось, что для этого нет колючей проволоки, а деревянный забор городить нет смысла – все равно растащат.
Интересно, что проект города-сада, предложенный в 1917 г. архитектором И.Ф. Носовичем не коснулся городской рощи, хотя в то время еще можно было спасти хотя бы ее часть. Тем более, что проектировщики города-сада, намечая общие черты нового градостроительного пространства, надеялись на долговечность не только строений, но и зеленых насаждений. Отсюда особое внимание хвойным деревьям, так как ель, сосна, лиственница растут более 200 лет. На фрагменте плана города второй половины 20-х годов городская роща занимает еще значительную площадь.
Как в заповедной тайге
О городской роще в 30-40 гг. ХХ века сохранились воспоминания старожилов Барнаула. Например, В. Чиликин описывает рощу так: «Это был маленький сосновый лесок. Зайдешь – будто бы ты в заповедной тайге.
Когда-то был обычай встречать здесь весну – приходили семьями с самоваром, рафинадом и домашней стряпней».
Вспоминает жительница Барнаула Алина Россинская: «На месте сегодняшнего Политеха была Дунькина роща, очень интересное место, по щиколотку песок. Там стоял такой смолистый запах, а дальше – сплошной частный сектор вплоть до Оби». В 1939 г. рощу еще можно было назвать «обширной».
Военный городок
В годы Великой Отечественной войны рощу все же огородили. Но вовсе не для охраны. Деревья стали уничтожать на дрова. Затем в роще расположили военный городок, оборудовали стрельбища. Как вспоминает Е. В. Мухина, на полигоне проходили танковые учения, гранаты кидали. А Мария Чудинова хорошо запомнила, что тем не менее именно в ту пору между окопами даже сажали картошку. «Картошка не родилась – песок, корни от сосен.
Полвека назад
Доктор исторических наук Валерий Скубневский вспоминает, что «...к концу 50-х годов прошлого века уже никакой рощи, собственно говоря, не было. Хотя еще росли отдельные старые сосны, группки тополей да в изобилии – верба. Фактически это был большой пустырь в центре города. Лишь вдоль тротуара Ленинского проспекта, от улицы Димитрова, располагалось несколько деревянных домиков. Их снесли тогда, когда построили главный корпус политехнического института.
Тогда не очень-то церемонились с зелеными насаждениями, если они мешали строительству. Так, на месте будущего Главпочтамта росли примерно тридцать тополей, их, разумеется, убрали: они мешали строительству. Немало срубили деревьев (остатки Дунькиной рощи) при реконструкции городской больницы». О том, что в 50-е гг. ХХ века роща была уже практически уничтожена, свидетельствует и типографский план Барнаула этого времени.
В настоящее время
Остатки Дунькиной рощи выкорчевали, когда пытались прокладывать Обской бульвар в начале 80-х годов прошлого века. Возражения архитекторов об историческом значении рощи в расчет приняты не были.
В настоящее время от Дунькиной рощи осталось только два дерева. Одно из них располагается на ул. Димитрова у ООО «Искра», другое – на территории зеленой зоны АлтГТУ, недалеко от аптеки № 4.
Ольга ГОРБАТОВА, учитель
«Оазис в пустыне»
Если говорить об истории Барнаула, то в большинстве литературных источников мы находим фиксацию исторических событий, сведения о развитии экономики города и его культурной жизни. Описанию же природной составляющей уделяется незначительное внимание. Поэтому подчас весьма затруднительно точно представить состояние зеленого облика города даже столетней давности.
Местность у слияния р. Барнаул с Обью, где в начале XVIII века зарождался наш город, можно представить по произведениям П. Бородкина: «По ярко-зеленому, цветастому травостою долины реки беспорядочно разбросалась серыми крапинами небольшая деревенька Усть-Барнаульская». Первоначально город формировался из очаговых скоплений семейных усадеб, концентрировавшихся вокруг промышленного центра – сереброплавильного завода. Усадьбы размещались островами среди зеленого фона. Город членился на части естественными преградами – оврагами, излучинами рек, рощами, включал в себя значительные фрагменты живой природы.
По мере роста города, уплотнялась его застройка. Естественные элементы ландшафта все более сокращали свои площади. Однако, в XIX веке Барнаул считался одним из самых ухоженных городов Сибири и приобрел репутацию «оазиса в пустыне». Путешественники отмечали чистоту и опрятность улиц города, большое количество зеленых насаждений. Например, путешествуя по Алтаю в 1826 г., К.Ф. Ледебур оставил следующие записки о Барнауле: «Город застроен планово, имеет приятный и изящный вид, улицы широкие и прямые, переулки пересекают их под прямым углом…».
Город-сад
Известный немецкий ученый и путешественник Альфред Брэм в своих записках в 1876 г. отмечает, что «самое прекрасное в домах более состоятельных горожан – это их разнообразно устроенные и заботливо ухоженные сады. Неудивительно, что Барнаул производит очень приятное впечатление и, хотя это только уездный город, не уступает многим губернским городам не только Сибири, но и Европейской России».
Н.М. Ядринцев в своей работе 1880 года «Поездка по западной Сибири и в горный Алтайский округ» отмечает: «У подножья горы, на берегу лежит весьма красивый город, с заводскими по¬стройками, прудом и плотиною, осененною деревьями, городские постройки перемежаются садами и скрываются в зелени окрестностей» (вероятно, имел ввиду, ленточный бор).
Все эти восторженные отзывы относятся к центральной части города, примыкавшей к заводскому пруду. Во времена посещения Барнаула Ледебуром, северной границей города была Сузунская (Интернациональная) улица. Об этом нам свидетельствует план города 1826 года. Севернее Сузунской улицы располагались местами поросшие редким сосновым лесом и кустарником незаселенные песчаные холмы: «верхи песчаных барханов поднимаются до 62,5 м над уровнем долины Барнаулки». |
